Плачет девочка в автомате.
На улице осенняя, промозгло осенняя погода. Ветер с порывами до сильного, дождь с порывами до проливного. Девочке надо идти домой. Она замерзла и промокла. Но выйти из будки телефона автомата, значит еще больше промокнуть и еще больше замерзнуть. Надо хоть чуть-чуть просохнуть, и немного согреться. Кроме тепла собственного тела, других помощников ей в этом нет. Да еще эта будка. Крыша спасает от сырости сверху, а забитые фанерой проемы, бывшие ранее застекленными, от пронизывающего ветра с севера. Спасибо этой будке. Телефона в ней нет со времен рождения девочки, а вот будка, что странно, до сих пор стоит на этом углу. Хорошо бы в чей-нибудь подъезд. Уже запустили отопление по домам, в подъезде сейчас тепло и сухо. Но на каждой парадной двери кодовый замок. Вход только для своих жильцов и гостей. Отгораживаемся. Защищаемся. Укрепляемся. Ставим взрывозащитные дверные блоки, и вставляем пуленепробиваемые стекла в оконные блоки. Заводим бойцовых пород псов, покупаем всевозможное разрешенное и запрещенное оружие. И, наконец, вешаем на глаза шоры, что бы не отвлекаться на окружающих, навешиваем жалюзи на душу, прячем в сейф сердце.
Плачет девочка в автомате.
Лицо ее в слезах, спасибо помаду не просто размазать ныне по щекам, а то прямо сюжет из песни. Ее серьезно и бессмысленно обидели. Просто так. Для прикола. Для смеха. Те, кто ее обидел, дано уже о ней забыли. Словно комара на щеке прихлопнули, щеку протерли, и забыли об этом. Сердце-то в сейфе. А каково ей?
Все закончится хорошо, девочка перестанет плакать, а значит, быстрее просохнет и согреется, потому, как станет меньше расходовать своей энергии, короткими пробежками, от дерева к дереву, от арки до арки добежит до своего дома. Мама встретит горячим чаем, теплой ванной, сухим халатом. Ничего сегодня не спросит. Для своих у нас еще открыты и сердца, и души, до поры, до времени. Девочка ляжет в уютную постель. Накроется с головой одеялом, уснет. От вечерних переживаний ее уставший организм сразу глубоко погрузится в сон. Но где-то в глубине ее души сегодня появился очередной глубокий шрам. И малюсенький сосудик в ее сердце, сегодня стал иждивенцем.