Надо же, что случилось!!!
Серега Мухоморов попался!
Вот дурилка картонная!
Его супружница уехала на выходные дни, решила мать свою проведовать, а он домой девушку привел. Девчонку еще. Лет двадцати, а то и того моложе. Как только она позарилась  на него? Да бог с ней, с девушкой. Серегу жаль. Его жена такой гадости супругу не простит.
И надо же, почти простила! А что еще ей делать? Сама уже давно не девчонка. Любит плотненько поесть на ночь глядя, поэтому длина окружности ее талии давно перегнала длину окружности бедер. Кто теперь на это добро позарится? Да и двадцать лет в одной постели, это не пустяки. Это все-таки жизнь.
А Сереге от этого не намного легче. Каждый день слезы. Каждый день бесконечные упреки. Каждое утро страшные угрозы. Каждую ночь берлинская стена в постели.
Выручила Серегу, как это не странно, теща., мать жены. В отличие от дочки умная, не то слово, мудрая женщина.
- А что теперь можно сделать, - отвечала мать на слезное откровение дочери, - если можешь простить – прощай, живите дальше, и не ворошите прошлого. Если не можешь, уходи, легче Вам не станет, коли всю жизнь будешь помнить об этом. И его постоянно попрекать.
- Мамочка, родная моя, я все прекрасно понимаю, захотелось ему тела молоденького?! Но кого он привел домой? Сопливка, на той неделе подгузники ей меняли! Чем хороша-то? Головка беленькая, губки пухлые, ножки стройные? Но ведь глупышка, как те же куклы, в которых недавно со своими подружками играла! О чем он с ней вообще-то разговаривать мог? Пустышка!
- А он, что ее сюда для разговоров приглашал?
- Перестань мама! Что ты смеешься надо мною! Видела я ее, боюсь, что у нее и мозгов-то нет!
- Так он, милая моя, в отличие от тебя не мозги сношать любит. Ему для этих надобностей другой женский орган нужен! Вот так, моя хорошая!