На замечание Залигера, что если, пропустив танки противника, они окажутся в окружении, то без слово боеприпасов, продовольствия и медицинского обеспечения они продержатся на этих «труднодоступных» скатах от силы два-три дня, гауптштурмфюрер повел разговор о тактике партизанских действий, о скором подходе из Баварии прекрасно вооруженной армии, направляемой для деблокирования окруженных войск, и, наконец, о последней возможности во время этой малой войны глазом не моргнув взглянуть в лицо почетной смерти... Вдруг Залигер почувствовал, что от этих — увы, столь знакомых — слов, за которыми, видимо, крылась безрассудная решимость, у него начался нервный тик, мелкое, непрерывное дрожанье кожи над бровями, который, как он заметил, иногда нападал на него после попоек. Собеседник в желтом полушубке, плотно обхватившем стройную, сильную фигуру, и в черном красноармейском шлеме, с большой красной звездой. У него светлые, холодные глаза, дерзкие губы. На рукаве нашиты звезда и два кубика, но в походке, в осанке, в каждом повороте головы чувствуется царский офицер. Видно, что он только приехал: в руках у него вещевой мешок.